Не так давно я писала статью про щенков, в которой указывала одну простую вещь - медикаменты нужно убирать от щенка как можно дальше. Большинство людей, которые приводят своих щенков в клинику с жалобой на то, что малыш наелся таблеток, уверенно говорят «Ну щенок же, не ребенок, понимать должен!»
Щенок ничего не должен. Должен только человек. Отвечать за животное, которое он завел. Щенок, котенок, поросенок или хомяк - неважно, мы в любом случае в ответе за тех, кого приручили. Удивляет эта непонятная уверенность, что маленький щенок умнее маленького ребенка. Удивляет уверенность людей, что даже если щенок наелся таблеток (а так же падали, жирного мяса, скисшей еды со стола) и чувствует себя плохо, то он «проспится» (в других случаях «пропоносится») и будет все нормально. Только вот часть таких щенков уже не просыпается и ни один врач не разбудит щенка, если он уже коченеет. А ведь приносили, приносили уже окоченевших животных с просьбами разбудить, откачать, оживить. Только животное - не «тамагочи», не оживет по желанию.
В моей практике встречалось довольно много случаев поглощения животными лекарств из хозяйской «аптечки». Самые прозорливые каким-то образом умудряются открывать сиропы от кашля. У меня есть давний пациент, немолодой уже кобель немецкой овчарки. Он фанат лекарств в виде сиропов и суспензий, неважно какой препарат, важно - найти, вскрыть и полечиться сиропчиком. Однажды он выхлебал пол-флакона слабительного - расслабило так, что несчастный пес ходил по дому, а из-под хвоста не прекращая тек кал, что смущало интеллигентную собаку. А еще больше огорчало беднягу то, как над ним смеялись сначала хозяева, а потом и я, закоренелый мучитель в его глазах.
А какое разнообразие таблеток выливалось мне на стол из желудков собак и кошек! Тех везунчиков, хозяева которых после поглощения любимцем лекарства, сразу хватали зверя и бежали в ветеринарную клинику, промывать желудок. В болеющую собаку, а тем более кошку, таблетку насильно не запихнуть, зато если они эти таблетки достают из «аптечки» - то законная добыча мигом отправляется в желудок. Хуже - когда хвостатые добывают опасные препараты, а хозяева не видят этого (или находятся вне дома) или думают, что все обойдется.
А еще хуже - когда хозяева обеспечивают передозировку сами, леча животное «как себя», необдуманно давая таблетки и делая уколы, а расхлебывать - врачам и если все плохо, то виноват кто? Врач, конечно.
Самое страшное, это когда щенки наедаются препаратов для сердечно-сосудистой системы. И чем больше кратность передозировки - тем страшнее. Есть такой препарат «Конкор» и я, занимаясь кардиологией, назначаю его неохотно, очень аккуратно, начиная с микроскопических доз, которые увеличиваю под постоянным наблюдением. Чаще всего собаки, съевшие таблетку такого препарата, попадают в клинику сразу, вызывается рвота и все обходится без жертв.
А тут на днях - трехмесячный щенок той-терьера, весом чуть более 1 кг, быстренько подхватил с пола таблетку препарата, которую уронила хозяйка. Та даже моргнуть не успела. Поборолась с щенком немного и оставила попытки, решив, что все будет хорошо.
В клинику приехали с щенком через два часа. Не через две минуты, когда еще можно промыть желудок, вызвать рвоту, пока таблетка не всосалась в кровь, а через два часа, когда вялый и холодный малыш перестал вставать.
Когда я увидела щенка с очень характерными симптомами, меня интересовало только три вопроса - что, когда и сколько. Я примерно понимала, что много, после быстрого первичного осмотра, но когда хозяйка назвала точные цифры, а ассистентка положила щенка на весы, я тут же посчитала - 100-кратная передозировка. Сильного и опасного препарата.
Я подключала электроды к малышу, чтобы вывести линию ЭКГ на экран, а тот даже не шевелился. Вялый, с очень-очень редким слабым сердцебиением и дыханием, такой холодный, что градусник отказался с нами сотрудничать. На ЭКГ, как и ожидалось, брадикардия, выраженная АВ-блокада (атриовентрикулярная блокада, нарушение проводимости электрического импульса по сердцу, а именно - из предсердий в желудочки, из-за чего сердце сокращается редко и нерегулярно), 35-40 ударов в минуту. Очень мало, очень.
Попытка взять кровь из уха, чтобы измерить глюкозу, успехом не увенчалась. Сердце работало плохо и снабжать кровью периферические органы не считало нужным, ему еле-еле хватало на важные центральные органы. Поставили в лапу самый маленький внутривенный катетер, с трудом накачали крови из вены. Катетер ставила, полагаясь на память, пережатая вена не желала показываться, ссылаясь на низкое давление, и пришлось вспоминать анатомию и просить всех предков собаки, чтоб вена оказалась именно там, где ей положено. Она оказалась на месте и мы с трудом добыли капельку крови на измерение уровня глюкозы. Глюкометр подумал пару секунд и выплюнул на экран самую маленькую цифру, которую знал.
Грустно, очень грустно, думала я, вводя необходимые препараты в вену, подключая собаку к капельнице и следя за изменениями на ЭКГ. Маленькое сердечко получило в столь юном возрасте огромную нагрузку. Да и не только сердечко, весь организм, каждый орган почувствовал на себе острое нарушение кровообращения. Для такой декоративной собачки это практически приговор на всю оставшуюся жизнь. Если выживет.
Капельница загоняла в вену глюкозу, равнодушный монитор показывал изломанную линию ЭКГ, собака лежала. А я стояла над ней, периодически прикладывая фонендоскоп к грудной клетке и большой палец к пульсу на задней лапе, и ждала изменений.
Сначала я увидела изменения в ЭКГ, потом почувствовала под рукой пульс, а потом малыш поднял голову и изумленно посмотрел на свой хвост. «Да, крошка,» говорю ему, «ты уже минут 15 обильно и непроизвольно писаешь, неприятно, правда?» Хозяйка сжимала переднюю лапу щенка и говорила, что все будет хорошо. Хотелось бы. Мы для того и стараемся, чтоб стало «все хорошо».
За несколько часов жизни маленький организм выдержал большую, огромную нагрузку. Еще долго я наблюдала то за ЭКГ, то за самочувствием, то за уровнем глюкозы малыша. Хозяйка получила его на руки только тогда, когда мы убедились, что все действительно будет хорошо. Со строгим указанием внимательно наблюдать за малейшими изменениями, раз не захотели оставлять в стационаре. И показываться в клинике ближайшие несколько дней. И кушать свои лекарства над столом, чтоб если упадет - не досталось собаке.
Через несколько дней мы сняли внутривенный катетер с лапы щенка, который уже не лежал в виде «тряпочки», а активно сопротивлялся «насилию над свободной личностью», одновременно пытаясь вылизать мне лицо и укусить за нос.
Все хорошо, что хорошо кончается, но, к сожалению, не всегда все кончается хорошо.
Не так давно я писала статью про щенков, в которой указывала одну простую вещь - медикаменты нужно убирать от щенка как можно дальше. Большинство людей, которые приводят своих щенков в клинику с жалобой на то, что малыш наелся таблеток, уверенно говорят «Ну щенок же, не ребенок, понимать должен!»