Почему дрессировка на послушание не решит проблем собаки-паникёра
Я ветеринар, и самая частая тема, всплывающая во время консультаций, это поведение. На вершине списка самых распространённых вопросов такой: «Почему моя собака, делающая успехи в дрессировке, продолжает сеять хаос дома?»
«Флаффи — моя самая хорошо воспитанная собака, но во время грозы она приходит в ярость и совсем не слушает моих команд. Вы знаете специалистов, которые могут научить её вести себя хорошо?»
Мой ответ обычно один и тот же: «Миссис Смит, вообще-то малышка Флаффи не страдает от нехватки дрессировки. Я вижу, что она очень послушная маленькая девочка. То, что вы на самом деле описали — это паническая атака».
«Не смешите меня, доктор Джо!» — неизменно отвечает миссис Смит. — За Флаффи смотрят лучше всех в мире. У неё никогда не было негативного опыта с грозой. И, разумеется, с ней никогда не обходились дурно. У неё нет причин для паники. Этому должно быть какое-то другое объяснение!» Что же, давайте на секунду влезем в шкуру Флаффи и приведём понятную аналогию.
ПАУКИ. Несимпатичные восьминогие мохнатые создания, способные привести взрослую женщину вроде меня, а ещё — женщин в сто раз больше, тяжелее и (я бы поспорила) умнее в состояние совершенно иррациональной паники. Иррациональной.
Я прокручиваю в своей голове это слово раз за разом после одного очень страшного случая. Позвольте мне рассказать о нём.
Мы с мужем, без малыша, возвращались в машину после приятного вечера и ужина. Впервые за несколько недель мы смогли поговорить, не прерываясь и не упоминая о подгузниках, сосках, рвоте или детских какашках. Мы подошли к машине, и я направилась к пассажирской стороне. Когда я посмотрела на дверь автомобиля, то заметила, что она выглядит не так, как обычно. На ней было что-то лишнее. До чего полсекунды назад я чуть было не дотронулась пальцем.
Пока я обдумывала эту загадку, мой примитивный эмоциональный мозг ответил на картинку, которую глаза уже увидели, но рациональный мозг ещё не обработал. И в течение миллисекунды мозг привёл в движение серию изменений в моём организме: стал зашкаливать пульс, давление подскочило, зрачки расширились, дыхание участилось. Кровь прилила к жизненно важным органам и некрупным мышцам рук и ног. Нервная система перешла в режим выживания: всё для того, чтобы избежать опасности.
Моё тело неосознанно отпрыгнуло на два метра назад — просто аджилити супермена какое-то. Я позволила себе коротко взвизгнуть, привлекая внимание своего мужа, озадачив его как никогда ранее. И после этого начался танец ниндзя.
Вы все знаете, о чём я. Признайтесь. Вы тоже его танцевали. Эти неэлегантные взмахи руками и ногами, перемежающиеся случайными взвизгиваниями и бормотаниями. А мозг ещё подливает масла в огонь, заставляя думать, что ты чувствуешь, будто кто-то жуткий ползёт по руке вверх, хотя это не так.
Постепенно разум берёт верх, но чувства пытаются убедить меня в опасности ситуации. Интеллект наносит удар по эмоциям. «Нет-нет, Джо, ты вовсе не покрыта пауками. Ты не была покрыта ими и десять секунд назад, когда шла к машине. Рассуждай логически», — сказала я себе.
Логически? М-м-м…
Переубедить себя полностью не удаётся. Какая-то часть меня твёрдо уверена, что у сидевшего на пассажирской двери паука размером с тарелку есть крылья и в любой момент он обрушится на меня и атакует с помощью своих саблевидных зубов и острых когтей, которых у него очевидно нет. «Он на мне? Сними же его! Почему ты не помогаешь?» — недоверчиво спрашиваю я мужа. Он подходит, чтобы посмотреть, что произошло. Замечает безобидного паука-охотника на двери машины, смотрит на свою глупо пританцовывающую жену, закатывает глаза и ухмыляется, а затем быстрым движением смахивает паука с насиженного места.
Я храбро пронеслась мимо растерянного паука (читай: трусливо обошла за три метра), приоткрыла дверь машины и втиснулась через узкую щель на пассажирское сиденье. И подумала: «Я в безопасности». Глубоко вздохнула несколько раз. Сердце стало биться реже, давление снизилось, кровь потекла по венам спокойнее. Парасимпатическая нервная система во всей красе. Сейчас я могу мыслить яснее. Я начала оценивать произошедшее.
Почему я так отреагировала? Я ведь образованный, логически мыслящий человек, так? Я знаю, что пауки-охотники неопасны. Я знаю, что они не умеют летать, далеко прыгать и не ударят по голове бейсбольной битой. Почему это безвредное животное вызывает иррациональный ужас во мне, но не в моём муже? Почему я обязательно отреагирую так, а мой муж нет?
В действительности ответ довольно прост. Фобия. Раздутый, иррациональный страх. Именно это со мной и случилось. Абсолютно бесполезный, нелогичный, непропорциональный, неадекватный ответ на безвредную ситуацию. Многие не понимают, что это в действительности одна из форм психического заболевания. Дисфункция мозга.
У наших питомцев возникают те же самые состояния. Мы в действительности видим их намного чаще, чем кажется. Вспомните собак, которые рвут занавески, оставшись одни в (безопасном тёплом) доме. Или собак вроде Флаффи, прогрызающих дыру в стене во время далёкой грозы. Или ломающих зубы о металлические ворота накануне Нового года. Совершенно бесполезные реакции на неопасные ситуации.
На первый взгляд, всё может происходить не так, но физиологические процессы, протекающие в животных во время этих приступов, практически идентичны человеческим, описанным мною выше. Эмоциональный мозг, хорошо сохранился у млекопитающих, которым необходимо быстро реагировать на потенциальную опасность. Наш рациональный мозг обычно слишком медленный, чтобы делать это самостоятельно.
Например, у собак вы увидите очень многие из тех симптомов, с которыми я сталкивалась ранее: учащённое сердцебиение, выросшее давление крови, расширенные зрачки, перенаправление крови к жизненно важным органам. Поверхностное дыхание проявляется как одышка. Собаки не танцуют танец ниндзя (для этого нужно быть двуногим животным). Вместо этого они демонстрируют разнообразие столь же глупого и абсурдного поведения: представьте себе кота, который прячется в шкаф для обуви, или стаффи, который ломает когти, судорожно скребясь в дверь, или 80-килограммового бульмастифа, отчаянно пытающегося залезть на колени 50-килограммового хозяина.
Будь вы человеком или животным, когда вы в таком состоянии, о логике нет и речи. Если бы муж сказал мне успокоиться, сидеть на месте, перестать дёргаться и задыхаться и стать в метре от вышеупомянутого безвредного паука, я вполне уверена, что он услышал бы пару ласковых в свой адрес.
Нормальное поведение — это последнее, чего можно ожидать от людей, охваченных паникой, так почему мы часто ждём его от наших питомцев в аналогичной ситуации? Почему мы говорим Флаффи сесть спокойно, когда она бегает во время грозы? Почему вытягиваем шипящую Джинджер из-под кровати, чтобы она «посмотрела страхам в лицо», когда приходят гости? Почему ожидаем, что Скуби будет спокойно спать, когда Австралия отмечает День фейерверков? Почему мы скрываем от Макса своё сочувствие, когда всё, чего он хочет, — это быть рядом с любимыми людьми во время раскатов грома?
Если вы вынесете из этого текста лишь одну мысль, то она должна быть следующей: паника иррациональна. Она нелогична. Она возникает рефлекторно и автоматически. Панику нельзя контролировать сознанием — рациональным мозгом. Во всяком случае, пока она сильна. Во время приступа паники, разум физически не может учиться ничему полезному. Ожидать от животного, что оно выучится чему-нибудь, применяя традиционные методы обучения, — это напрасные усилия. Даже вредные.
Никакое количество дрессировки на послушание не поможет излечить вашего питомца от его фобии.
Учить кошку сидеть спокойно, пока её гладит человек, которого она боится, или собаку лежать на своём месте испуганно, но абсолютно неподвижно, пока мы чистим ковёр в 20 см от неё — это ничем не лучше, чем ожидать от меня способности демонстрировать социально приемлемые манеры во время званого ужина, когда я вынуждена делить стол с тарантулом. (Для тех, кто не знает: охотник — это вид австралийских тарантулов. Вероятно, единственное аборигенное животное в стране, которое не убьёт вас, но недостаток смертоносности оно компенсирует мохнатостью и огромностью.)
Как теперь вы будете лечить фобии? В долгосрочной перспективе лечением будет замена базовой эмоции с негативной на позитивную или нейтральную. То есть со страха или паники на радость или равнодушие. Это просто невозможно сделать одной только дрессировкой на послушание.
В поведенческой медицине такой тип лечения широко известен как поведенческая модификация. А конкретнее, мы используем техники вроде систематической десенсибилизации и контробусловливания. Мы также управляем средой, так что животное способно правильно выбирать, как реагировать на такие страшные ситуации, поэтому фобическое поведение не может проявиться и более того, животное чувствует себя в безопасности. Это особенно важно в краткосрочной перспективе, а также и во время приступа паники.
А теперь перед тем как начать гуглить «101 совет как самостоятельно модифицировать поведение», сделайте себе и своему питомцу одолжение — обратитесь к профессионалу. Лично. Я много раз видела, как в подобных случаях владельцы и кинологи — из лучших побуждений, но без достаточного опыта — ухудшали состояние животных. Под профессионалом я подразумеваю зоопсихолога или ветеринара, чья сфера интересов (и желательно дополнительная подготовка) лежит в поведенческой медицине.
Почему врач, а не кинолог (по крайней мере, изначально)? Потому что тревожность и фобии — это медицинские состояния. Психические заболевания. Физическое заболевание внутреннего органа — мозга.
Точно так же не являющемуся врачом человеку запрещено диагностировать и лечить болезни любого другого органа, например, печени или почек. Не только потому, что лишь ветеринар поставит точный поведенческий диагноз и назначит подходящее лечение (или направит к специалисту, который сделает это), но и потому, что врач также проведёт тщательное обследование и сделает лабораторные тесты, чтобы исключить параллельные медицинские проблемы, которые могут обусловливать или влиять на проблемы поведения. Я часто вижу, как психическое состояние улучшается после лечения ушных инфекций, болезни Аддисона, деменции, заболеваний щитовидной железы, кожных болезней и болей.
И после этого остаются случаи, требующие лекарств, которые опять же не могут быть выписаны, рекомендованы или отменены никем, кроме ветеринара. Нет, и даже ваш кинолог не может этого сделать. И заводчик, и грумер, и выгульщик, и даже милая дама из зоомагазина.
Да, я произнесла страшное ругательство — «лекарство». Во многих случаях оно может спасти жизнь. Но это совершенно другая тема. (Возможно, я напишу об этом в блоге позже — не переключайтесь!)
И после того как болезни исключены или вылечены, а нейрохимический баланс восстановлен, тогда — и только тогда — можно начать обучение. Модификация поведения проводится постепенно, часто с помощью опытного кинолога, использующего ненасильственные методы и положительное подкрепление, или специалиста по поведению. Владелец, животное, ветеринар, кинолог и зоопсихолог работают как одна команда.
Так что когда в следующий раз кто-то скажет, что вашей собаке-паникёру «нужно просто выучить несколько правил» или «сходить в школу для собак», спросите его, когда в последний раз учёба в школе помогла кому-нибудь избавиться от арахнофобии.
